Русская драма начала XX века

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Русская драма начала XX века — после революции 1917 года в России и позже в СССР, создавалась новая драма, в котором постулировался разрыв с идеологией частной собственности и религией, в то же время продолжали работать драматурги, сохраняющие приверженность традициям импрессионистской, реалистической и символисткой драм.

Среди работавших в это время необходимо отметить Алексея Толстого с его приятием революции как «великого бунта», которому он придавал абстрактные черты неославянофильского романтизма, собирания «русской идеи» после «немецких интриг» царизма («Заговор императрицы»). В этом «бунте» есть и силы неизбывного «биологизма», власть плоти, которая «законов всех сильней» и не может быть покорена никакой рационализацией быта, никакой властью машин, никакой властью изменившейся идеологии («Бунт машин»). К этой же теме Толстой возвращается в «Фабрике молодости», намекая на тщету искусственного омоложения и расценивая всякую попытку выйти из патриархального круга семейно-физиологических отношений как анекдот, не больше.

Булгаков — писатель дореволюционного мещанства, его чувств и мыслей. В «Днях Турбиных» он проводит идею «доброй семьи», защищающей с оружием в руках свой патриархальный уют против всех, кто на него посягает.

Тренев с его «Пугачёвщиной», «Любовью Яровой» и «Женой» представляет либерально-демократические тенденции 1910-х гг. с протестом против народной «нищеты духа» и с упованием на «воскресенье» в толстовско-непротивленческом будущем. Он целиком переносит эту идею в «Пугачёвщину», считая крахом пугачёвщины её несоответствие свойственному русскому народу «смирению».

Идея «человеколюбия» и «победы в духе» принимает в финале «Пугачёвщины» определенно мистическую окраску. Пьесы Тренева отличаются изысканной отделкой сказа, стилизованной фразой. В «Любови Яровой» Тренев занимает центристско-этическую позицию нейтрального наблюдения «человека» в борьбе, — плохого, хорошего, честного, нечестного. Для автора существуют только просто борющиеся «люди», исторические, группово-политические. «Они могут быть, — подчеркивает Тренев, — даже в одном классе, одной семье». К этому ведет он зрителя чрез всю свою «Любовь Яровую», делая основной акцент на положительных фигурах Любови Яровой и её мужа, эсера Ярового, и заостряя в финале пьесы внимание на последовательной героике этих персонажей. Репутация этой пьесы создана не автором, а сценическим видоизменением и толкованием её московским Малым театром. В «Жене» Тренев ставит социально-бытовую проблему брака.

Психологист и анекдотист Вал. Катаев тоже во власти наследия прошлого. Через его приёмы он видит просходящее после революции в карамазовской похоти кошмара («Растратчики») либо в гипертрофии обывательского анекдота, скользящего по поверхности высмеиваемых и вышучиваемых явлений («Квадратура круга»).

Проявлявший себя больше как беллетрист Леонов отдал дань и драматическому творчеству. Всей своей устремлённостью, всеми своими формальными приёмами Леонов — в патетике импрессионизма, в отсветах кошмаров Достоевского, иконного сказа Лескова, интимизма Чехова. Он любит плыть по «тихой речке» этого прошлого, мимо сёл, деревень и градов патриархальной глуши старой Расеюшки с её церковным звоном и самогоном, с бабой-инфернальницей, попами, попадьями, с когда-то «мечтавшим», а ныне разложившимся под водку и тренькающую гитару интеллигентом. Он — живописатель всех «обиженных» революцией, «униженных и оскорбленных» бывших людей.

Бабель с его остро написанной драмой «Закат», развивающей тоже достаточно пессимистические мотивы биологической смены поколений, борьбы «отцов и детей», как замкнутого круга человеческих отношений. Большой остротой стилевых и композиционных приемов отмечена пьеса Ю. Олеши «Заговор чувств» (переделанная из его романа «Зависть»).

Из других драматургов можно отметить Ромашева, писавшего в мелодраматически-бытовых тонах («Федька Есаул», «Воздушный пирог», «Конец Криворыльска», «Матрац», «Огненный мост»), Файко с его склонностью к мелодраме («Человек с портфелем») и к авантюрно-детективной манере («Озеро Люль»); к ним примыкают Никулин («Инженер Мерц»), Щеглов, дебютировавший сильной и простой «Пургой», но не удержавшийся на её высоте в «Норд-осте», впадающем тоже в мелодраму, тяготеющий к академическим формам Волькенштейн («Спартак», «Гусары и голуби»), Третьяков с соскальзывающим в натуралистические тона «Рычи Китай» и схематически-проблемным «Хочу ребенка», Эрдман с комедийно-водевильным «Мандатом», конструктивист Сельвинский («Командарм 2»), Липскеров (исторический гротеск-стилизация «Митькино царство»), Лавренёв с его «Разломом» и др.

Одним из первых советских драматургов был А. В. Луначарский. Ещё в 1919 он написал две исторических пьесы: «Кромвель» и «Фома Кампанелла». В 1921 Луначарский делает попытку отобразить происходящие политические события Запада в пьесе «Слесарь и канцлер». В 1921 он пишет первую психологически-бытовую пьесу на современную тему «Яд». Драматургия Луначарского отличается остро развёрнутой интригой и композиционным мастерством. Стиль его письма традиционно реалистический и в построении образов, и в лексике. Как теоретик Луначарский был защитником критического усвоения и преодоления школы Островского на пути к созданию нового психологически-бытового реализма. Луначарскому принадлежит также ряд трудов по социологии искусства и в частности театра.

Заметно проявили себя Биль-Белоцерковский, Киршон и Глебов. Первому принадлежит историческая роль пионера в области пролетарской драматургии («Шторм»). В этой же пьесе впервые появляется амплуа «братишки», по названию одного из действующих лиц «Шторма», потом обильно повторяемого и в продукции других авторов. Следующие произведения Биль-Белоцерковского — «Штиль» (продолжение «Шторма»), «Голос недр» и комедия «Луна слева».

У Киршона в его пьесе «Рельсы гудят» самое характерное — подчеркнутость психологической зависимости человека от производственного коллектива и быта. Вторая пьеса Киршона, «Город ветров», основана на теме трагедии 26 бакинских коммунаров, расстрелянных англичанами.

Наряду с профессиональной драматургией можно отметить самодеятельную драматургию того времени — деятельность литературно-театральных кружков рабочих клубов, получившую организованные формы в ТРАМах (Театры рабочей молодежи). Особенно выдвинулся Ленинградский ТРАМ. Драматургия ТРАМов и представляла интересный по приему метод увязки деятельности драматурга со всем производственным процессом театра: пьеса складывалась в порядке коллективной инициативы и растет и видоизменяется в процессе совместной работы над нею коллектива и автора.

---

Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.